Эта утка появилась внезапно и неожиданно. Придя однажды на свой огород возле пруда, я услышала требовательное и настойчивое кряканье. По водной глади плавала дикая утка, не боялась людей, подплывала близко и, казалось, призывно крякала. Я сбегала домой за хлебом и стала бросать кусочки в воду. Стараясь обратить на себя внимание, крикнула – Марфа — с сильным ударением на первом слоге, думая, что это похоже по звучанию на ее позывные. Она оживилась, подплыла, разговаривая и собирая кусочки хлеба. В голове копошились, перебивая друг друга, вопросы: как? откуда? что делать? дикая или домашняя? Ответов не было. Одно ясно – кормить, а там видно будет.
На следующий, и на следующий, и на следующий день… Марфа жила на нашем пруду, хлопоча у берегов и «болтая», когда кто — либо появлялся в пределах ее видимости. Бесспорно, она привыкла к людям и привыкла, что ее кормят. Так и появился у нас в деревне новый житель.
Все, кто появлялся в деревне с детьми, особенно с маленькими, шел кормить ее. Она откликалась на зов, подплывала и даже выходила на берег, охотно поедая угощенье и благодарно покрякивая. Позже освоилась окончательно и, если я запаздывала с кормежкой, она приходила к дому и требовала свою долю. О, здорово! Я решила ее кормить у дома только, если она придет. Женщины – народ дисциплинированный и на закате Марфа, с осознанием своей правоты, появлялась у крыльца. Эта доверчивость давала мне надежду, что осенью я смогу заманить ее в сарай на зимовку, если она не улетит.
Так и произошло. Выпал снег, встал лед на пруду, и голодная Марфа зашла таки в сарай, где и переждала холода до весны. А дальше….???
2-Й ГОД ЖИЗНИ МАРФЫ В БУБОНИЦАХ.
Пришла весна. Растаял лед, открылись поля, прилетели птицы, все оживилось, зазеленело. Марфа, призывно крякая, не переставала чертить гладь пруда. Прилетел селезень, второй, потом самочки; все знакомились, подыскивая пару. Марфа, как хозяйка, подводила ухажеров к миске с зерном около уреза воды (дикие побаивались выходить на берег, поэтому корм стоял так, чтобы можно было есть, не выходя из воды). Все шло своим чередом.
Один из селезней остался с Марфой. Они плавали то вдвоем по всему пруду, то он оставался один недалеко от берега, всегда на одном месте. И мы поняли, что наша красавица смастерила гнездо. Как оказалось, вполне профессионально.
Наша утка стала редко появляться на воде. Селезень не захотел быть подолгу один и улетел (вот она – мужская «преданность»). Значит, Марфа основательно принялась за насиживание.
Около грядок поднялась трава, и мы решили ее скосить. И, Господи! Лезвие косы прошло прямо над головой Марфы. Она сидела, не шевелясь, будто ее здесь и не было. Без лишнего шума и суеты, быстро и деловито мы смастерили из веток шалашик над гнездом и спрятали его, присыпав скошенной травой.
Прошло довольно много дней…Меня стало одолевать любопытство — ну что, будут или нет. Ожидание растягивает время, и мне стало казаться, что, повинуясь инстинкту утка сидит, слабеет… А если яйца пустые, тогда она зря сидит. В очередной мой визит на огород Марфа ответила мне из дальнего угла пруда. Она не могла меня оттуда видеть; решив воспользоваться тем, что она гуляет, я метнулась к гнезду. Там нашла одиноко лежащую половинку скорлупы. Никого. И яиц нет. «Все Марфа. Хватит сидеть, разрушаю твое гнездо, пойдем, я тебя накормлю». Она, как обычно, разговаривает со мной и плывет к месту кормления. Когда я посмотрела на нее, пропал дар речи. Вот было бы здорово заснять мое лицо в этот момент! Марфа плыла ко мне не одна. Сзади струйкой семенили, попискивая, комочки, много, целая стайка. Не помню, что я делала, помню только мысли. Лихорадочно работал мозг:- итак, маленькие, малюсенькие, зерно сухое и колючее; нужно что-то мягкое??? Хлеб. У меня есть хлеб? Да, вчера была автолавка. УРА!!! У меня есть хлеб. Наконец-то до сознания доходит — я могу кидать в воду маленькие кусочки и они смогут собирать их.
Несусь опрометью домой, пугая своих гостей. Представьте — тетка мчит во всю прыть со странным выражением лица – явно, что-то из ряда вон выходящее.
-??? – немой вопрос на их лицах;
— У Марфы дети !!!;
И трое людей разного возраста с фотокамерами, с объективами разной длины срываются с места и бегут в сторону пруда. Представьте комичность ситуации (если бы это было немое кино) – во всю прыть бежит дама, на лице читаются: испуг, растерянность, радость, озабоченность; Встречается с 3-мя людьми — девушкой, дяденькой и бабушкой – мгновение и тетка побежала дальше, а группа в противоположную сторону. Юмор усиливается еще и тем, что у девушки камера маленькая, у бабушки среднего размера, у дяденьки с огромной трубой. Когда я, покормив малюток, успокоилась, представила, как бы это выглядело со стороны – сцена в духе Чарли Чаплина. На фотографии мы насчитали 11 утяток.
Волнения улеглись, а радость осталась. Радость от того, что новая жизнь –как новый солнечный день – ожидание только хорошего.
Марфа оказалась ответственной и заботливой мамашей. Мне нравилось, когда она приводила свою семью под окно, на кормежку. Утята не боялись людей, но в руки не давались. Лето прошло в хороших хлопотах и удовольствии от общения с кучей громких и суетливых малышей.
Осенью они оперились, и стало понятно, что у нас 3 уточки и 7 селезней, один утенок потерялся. Гадали – улетят или нет? Но пришло время, малыши встали на крыло, утки начали собираться в стаи и, однажды, никто, кроме Марфы не пришел за кормом. Что ж, в добрый путь. Как сложится жизнь наших питомцев? Вот бы — хорошо.
А освободившаяся мамаша отправились зимовать в сарай. Что – то принесет новая весна?…
